Определением Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30.08.2021 N 305-ЭС19-13080(2,3) по делу N А40-47389/2017 признаны недействительными договоры дарения, заключенные должником в преддверии банкротства, вопрос о применении последствий недействительности сделок направлен на новое рассмотрение.
В определении от 30.08.2021 Верховный Суд в том числе указал следующее.
Для признания подозрительной сделки недействительной необходима доказанность совокупности следующих обстоятельств: вред имущественным правам кредиторов от совершения сделки, наличие у должника цели причинения вреда и осведомленность другой стороны сделки об указанной цели (пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, пункт 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)").
Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица (абзац 2 пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве).
Разрешая настоящий спор, суды трех инстанций пришли к выводу об отсутствии специальных оснований недействительности оспариваемых договоров по той причине, что на момент их заключения у должника не имелось признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества. Отсутствие названных признаков, по мнению судов, влечет недоказанность существования цели причинения вреда кредиторам.
Однако судами не учтено, что на момент заключения оспариваемых сделок у должника имелись обязательства перед кредиторами по возмещению причиненного вреда на значительную сумму.
Так, решением третейского суда по Центральному Федеральному округу от 15.09.2015 с должника взыскано 10 586 007 руб. 50 коп. задолженности по договору поручительства, заключенному должником в обеспечение исполнения обязательств третьего лица по кредитным договорам с банком. При этом банк обратился к Росляк М.Ю. (должнику в деле о банкротстве) с требованием о погашении задолженности до заключения оспариваемых сделок.
Определением арбитражного суда от 28.12.2016 по делу N А40-78661/2014 с Росляк М.Ю. взысканы убытки в размере 6 027 252 100 руб. В основу судебного акта положены в том числе обстоятельства, установленные приговором суда общей юрисдикции от 25.02.2016 (выдача в период с 02.09.2010 по 15.05.2014 заведомо невозвратных и невозможных к взысканию ссуд подконтрольным Росляк М.Ю. (единоличному руководителю банка) "техническим" организациям по подложным документам). Данным приговором Росляк М.Ю. признана виновной в совершении преступлений, предусмотренных частью 4 статьи 159 и частью 4 статьи 160 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Кроме этого, приговором суда общей юрисдикции от 25.02.2016 и решениями от 01.03.2017 и от 05.06.2017 по гражданским делам установлено хищение Росляк М.Ю. 15.05.2014 денежных средств в размере 10 325 560,76 долларов США, принадлежащих Компании "Профорд Инвестментс Лимитед" и 11 578 000 руб., принадлежащих ООО "Синан Иншаат".
Доказательства наличия у должника имущества, достаточного для возмещения причиненных убытков, не представлены, указанные судебные акты не исполнены.
Исходя из положений статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений, данных пункте 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.07.2009 N 63 "О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве", дата причинения вреда кредитору, за который несет ответственность должник в соответствии со статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, признается датой возникновения обязательства по возмещению вреда независимо от того, в какие сроки состоится исчисление размера вреда или вступит в законную силу судебное решение, подтверждающее факт причинения вреда и ответственность должника.
Суды ошибочно отождествили момент причинения вреда кредиторам должника с моментом вступления в силу указанных судебных актов.
Таким образом, на момент заключения договоров дарения Росляк М.Ю. должна была осознавать о направленности ее действий на причинение вреда имущественным правам вышеупомянутых лиц, при этом ей было доподлинно известно о наличии задолженности по договору поручительства перед банком.
Отчуждение ликвидных активов на безвозмездной основе в пользу аффилированных лиц в условиях неисполнения существовавших обязательств перед кредиторами являлось обстоятельством, достаточным для констатации того, что у Росляк М.Ю. имелась цель причинения вреда своим кредиторам в результате совершения сделок, которые фактически были направлены на сокрытие принадлежащего должнику имущества от обращения на него взыскания.
При таких обстоятельствах оснований для отказа в признании сделок недействительными у судов не имелось.
