Определением Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 08.06.2020 N 307-ЭС16-7958 по делу N А21-8868/2014 направлен на новое рассмотрение спор о включении банка (банк "Траст") в реестр требований кредиторов должника (ООО "Авипак"), предоставившего обеспечение в пользу заемщика банка (ООО "Технолат"), не исполнившего обязательства перед банком.
Нижестоящие суды отказали во включении требований банка в реестр требований кредиторов должника, ссылаясь на ничтожность обеспечительных сделок.
Ранее Определением Верховного Суда РФ от 18.05.2020 N 307-ЭС19-23825(2) по делу N А56-93409/2018 было отказано в пересмотре судебных актов, принятых при схожих обстоятельствах. В передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано, поскольку суды исходили из наличия у должника признаков неплатежеспособности на момент заключения договора поручительства при осведомленности об этом банка
В определении от 08.06.2020 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда отклонила сделанные нижестоящими судами выводы в силу того, что для констатации злоупотреблений при заключении обеспечительных сделок, влекущих их ничтожность, должны быть приведены достаточно веские аргументы о значительном отклонении поведения банка и поручителя (залогодателя) от стандартов разумного и добросовестного осуществления своих гражданских прав, направленности их действий на причинение явного ущерба кредиторам должника.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в том числе обратила внимание на следующее.
Признанные неверными выводы судов нижестоящих инстанции основаны на следующем.
1) В действиях общества по заключению спорных сделок "Авипак" не было целесообразности и экономического интереса, в том числе получения имущественной выгоды.
2) Обеспечительные обязательства общества "Авипак" кратно превышали его финансовые возможности. К тому же в момент заключения сделок само общество находилось в неблагоприятном финансовом положении, имея значительную кредиторскую задолженность, и уже в момент заключения сделок оно не могло обеспечить возврат кредитов в полном объеме в силу недостаточности у него имущества и убыточности (либо малой прибыльности) хозяйственной деятельности.
3) Недобросовестность банка заключалась в ненадлежащей проверке экономических возможностей и состоятельности общества "Авипак" (как и прочих поручителей и залогодателей), осведомленности о намерении общества "Авипак" причинить вред имущественным правам своих кредиторов и использовании противоправного поведения поручителя в своих целях, в частности, для искусственного увеличения кредиторской задолженности.
Между тем суды не учли следующее.
Проблема мотивов обеспечительных сделок членов группы лиц неоднократно была предметом исследования высшей судебной инстанции и правовая позиция по ней последовательно выработана в судебных актах по конкретным делам (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 N 14510/13, определения Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2018 N 304-ЭС17-21427, от 15.02.2019 N 305-ЭС18-17611, от 11.07.2019 N 305-ЭС19-4021 и другие).
Ее суть сводится к тому, что обеспечительная сделка, в которой обязанное лицо не является должником кредитора, как правило, формально не имеет равнозначного встречного предоставления. Однако в предпринимательской деятельности в большинстве случаев только по данному факту нельзя судить об отсутствии в действиях поручителя (залогодателя) экономической целесообразности и имущественного интереса. Мотив совершения обеспечительных сделок следует искать в наличии корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником, объясняющих их общий экономический интерес (например, основное и дочернее общества, преобладающее и зависимое общества, общества, взаимно участвующие в капиталах друг друга, лица, совместно действующие на основе договора простого товарищества либо без такового).
Предполагается, что от кредитования одного из участников группы лиц выгоду в том или ином виде получают все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает. В то же время наличие обеспечения (в том числе за счет третьих лиц - членов группы) повышает шансы заемщика получить кредит на более выгодных условиях, а заимодавца - вернуть заемные средства. Этим объясняется целесообразность и экономический интерес поручителя (залогодателя). Получение банком обеспечения от участника группы, входящего в одну группу с заемщиком, является обычной практикой создания кредитором дополнительных гарантий погашения заемных обязательств и не свидетельствует само по себе о наличии признаков неразумности, недобросовестности либо злоупотребления в поведении банка.
Данный вывод актуален и для ситуации, когда поручитель (залогодатель) испытывает финансовые сложности или когда у него заведомо недостаточно средств для исполнения принятых на себя обеспечительных обязательств в полном объеме, поскольку в конечном итоге за возврат кредита отвечает группа и только с учетом экономических возможностей всей группы кредитор принимал решение о выдаче кредита и связывал свои ожидания по его возврату.
Вопреки этим выводам суды, установив факт выдачи кредита обществу "Технолат" и факт поручительства и залога в обеспечение возврата кредита со стороны общества "Авипак", не приняли во внимание доводы банка о необходимости рассматривать кредитные и обеспечительные сделки с точки зрения общего интереса участников группы, в которую входили заемщик и поручитель (залогодатель), являясь к тому же аффилированными между собой лицами.
В то же время группа компаний может вести совместную деятельность и без ее юридического оформления, тем более, если компании объединены родственными связями учредителей или руководителей. В связи с этим формальных свидетельств группы (договоров, соглашений, иных документов о совместной деятельности) может и не быть, а групповой характер устанавливается на основании совокупности согласующихся между собой иных доказательств, в том числе и косвенных.
Банк также обращал внимание на ведение заемщиком и поручителем (залогодателем) общей хозяйственной деятельности, их участие в одном производственно-сбытовом процессе с разделением по функциональному признаку: общество "Технолат" осуществляло торгово-производственную деятельность по переработке и сбыту рыбы; общество "Авипак" содержало основные средства производства для переработки рыбы и предоставляло их в аренду другим членам группы.
Общность экономических интересов допустимо доказывать не только через подтверждение аффилированности юридической (например, через корпоративное участие), но и фактической, то есть когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475).
Сама структура ведения общего бизнеса группой лиц, где, по сведениям банка, заемные средства предоставлялись одному члену группы (обществу "Технолат") в то время как основные наиболее ликвидные и дорогостоящие активы (недвижимость, промышленное оборудование, транспорт и т.п.) были сосредоточены у другого (у общества "Авипак"), при том, что обеспечительные сделки заключались обществом одновременно с кредитными, вполне объясняло разумность, осмотрительность и достаточность действий банка даже в том случае, если общество "Авипак" имело собственные долги перед третьими лицами.
Вывод судов том, что банк и общество "Авипак" намеревались посредством спорных сделок создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов, несостоятелен. Как правило, для создания фиктивной задолженности используется формальный денежный оборот и такая задолженность создается аффилированными между собой лицами для того, чтобы в конечном итоге оставить имущество должника-банкрота за его бенефициарами. В данном случае, во-первых, денежные средства реально предоставлялись банком заемщику и каких-либо обстоятельств, подтверждающих их возврат в той или иной форме банку или общим бенефициарам банка и общества "Авипак", судами не установлено. Во-вторых, судами также не установлена связь банка с обществом "Авипак" или группой "Технолат" (при наличии таковой). Если же кредитор независим от группы заемщика, предоставленные в виде займа денежные средства, как правило, выбывают из-под контроля кредитора, поэтому предполагается, что главная цель обеспечительных сделок заключается в создании дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств. Доказывание обратного осуществляется лицом, ссылающимся на данный факт (часть 1 статьи 65 АПК РФ).
В связи с изложенным судебная коллегия полагает, что квалификация арбитражными судами обеспечительных сделок обществ "Авипак" и банка как ничтожных по статьям 10 и 168 ГК РФ преждевременна.
Для констатации злоупотреблений при заключении обеспечительных сделок, влекущих их ничтожность, должны быть приведены достаточно веские аргументы о значительном отклонении поведения банка и поручителя (залогодателя) от стандартов разумного и добросовестного осуществления своих гражданских прав, направленность их действий на явный ущерб кредиторам должника. К их числу, например, могут быть отнесены участие кредитора в операциях по неправомерному выводу активов должника; получение кредитором безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности; реализация договоренностей между заимодавцем и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали, и т.п.
Обстоятельства, на которые ссылались участвующие в судебном заседании лица в поддержку обжалованных судебных актов (в частности, о намерении банка получить обеспечение под выданный кредит не с целью дополнительной гарантии возврата денежных средств, а для того, чтобы посредством банкротства общества "Авипак" и контроля над этим банкротством получить в собственность его имущество по нерыночной цене) основаны на обстоятельствах, которые не получили судебной оценки нижестоящих инстанций и не отражены в судебных актах. В силу этого указанные доводы не могут рассматриваться в кассационном порядке.
Согласно позиции нижестоящих судом, которая была поддержана Определением Верховного Суда РФ от 18.05.2020 N 307-ЭС19-23825(2) по делу N А56-93409/2018 по другому делу, оспариваемый Договор поручительства заключен в обеспечение обязательств основного заемщика, вытекающих из Кредитного договора, заключенного между Банком БФА и Обществом, учредителем и единственным участником которого является АО "ГСК"; поручительство по обязательствам АО "ГСК" было принято Обществом спустя более двух лет с момента возникновения основного кредитного обязательства и за месяц до возникновения первой просрочки его исполнения основным заемщиком (01.04.2017), в условиях, когда размер неисполненного обязательства по Кредитному договору двукратно превышал балансовую стоимость активов должника (511 000 000 руб.).
В этой связи, как указал суд первой инстанции, действия Банка БФА по заключению обеспечительной сделки были направлены не на создание дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств основного заемщика, а на получение определенных имущественных или неимущественных выгод в ущерб интересам ординарных кредиторов и участников строительства. Следовательно, заключение Договора поручительства с Обществом, стоимость имущества которого в два раза меньше суммы принятых им на себя обязательств, с одной стороны, привело к необоснованному росту кредиторской задолженности, а с другой - наделило Банк Уралсиб (правопреемник Банка БФА) статусом мажоритарного кредитора и возможностью контролировать ход процедуры банкротства.
Банк Уралсиб является мажоритарным кредитором, как и в деле о банкротстве Общества (поручителя), возбужденного по заявлению Банка Уралсиб.
Инициация Банком Уралсиб дела о банкротстве Общества, таким образом, не отвечает требованиям добросовестности и разумности при реализации гражданских прав в обороте.
Оспариваемый Договор поручительства не содержат условий, позволяющих сделать вывод о возникновении на его основании встречных обязательств перед поручителем, иначе говоря в результате его заключения значительно увеличились обязательстваОбщества без встречного предоставления, что в данном случае повлекло причинение вреда имущественным правам кредиторов должника - участников строительства, выразившееся в уменьшении размера имущества Общества и утрате возможности кредиторами как получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества, так и возможности принимать решения на собрании кредиторов Общества в интересах участников строительства (физических лиц), обладающих на сегодняшний момент меньшим количеством голосов.
в результате заключения спорного Договора поручительства значительно увеличились обязательства Общества. При наличии информации о том, что активы поручителя в два раза меньше обязательств заемщика по кредитному договору, Банк, направляя поручителю требование о погашении задолженности, осознавал, что его активы не позволят исполнить взятые на себя обязательства, в результате чего и возбудил производство по делу о банкротстве Общества.
Суд кассационной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции, что в отсутствие договора поручительства задолженность перед Банком Уралсиб могла быть однократно учтена в реестре требований кредиторов заемщика, на балансе которого числится основная часть активов всей группы, и погашена за счет его имущества.
При рассмотрении настоящего обособленного спора, суд первой инстанции учел конкретные обстоятельств, а именно, то, что Банк Уралсиб является профессиональным участником финансового рынка и кредитором данной группы, принял во внимание социальную значимость хозяйственной деятельности должника (строительство жилых домов), а также субъектный состав кредиторов (участники строительства).
